Русский стиль – это наша история, культура, дух наш. В рукопашной, грудь в грудь схватке, вряд ли кто-нибудь мог противостоять воину России.
Черепашки Ниндзя не сходят сегодня с экранов телевизоров. Большой наплыв мастеров восточных единоборств в Россию продолжается. Что говорить, каратэ – единоборство зрелищное, удар – блок, жесткое акцентирование. Но Япония – не Россия. Как долго нам нужно развиваться духовно, чтобы принять их религию, чтобы стать преемниками самурайского духа? Без духовности, без культуры – и единоборства без этого ничто, пустое подражание.
Но были же и у нас местные, доморощенные, так сказать, мастера-бойцы. Я помню, в теплый сентябрьский день экскурсионный автобус довез нас до Бородинского поля. Несколько раз за время путешествия убегающие назад деревушки посылали вдогон автобусу солнечные зайчики – отражения золоченых куполов местных приходов. Нам говорили, что такая же тихая, золотая осень была и том далеком 1812 году. Я посмотрел на мирное Бородинское поле, увидел мирные дымы селения, стоящего поодаль, поле скошеной пшеницы, и совсем не остановил свой взгляд на причесанных и зализанных временем останках Бородинского сражения. Фортификации почти сровнялись с землей.
Я представил себе, как сильнейшая армия Европы, да и, что лукавить – мира, отборными частями гвардии более десятка раз ходила в наступление, но так и не смогла преодолеть обороны российского солдата.
Феномен русского воина, на мой взгляд, состоит в том, что он, может, единственный, кто противостоял как западной, так и восточной ратной науке. А сохранилась ли сегодня та воинская традиция, питающаяся от родников народного духа?
В малюсеньком зальчике полуподвала парень работал с боксерским мешком. Движения его были какие-то нестандартные, удары не сильные, но какие-то хлесткие… Заметив незнакомого человека, ко мне подошел 30-летний мужчина, был он высок, жилист, подвижен.
– Тарас, – назвал себя подошедший.
Я представился тоже, и тут же, не удержавшись, заметил: как-то неправильно удары кладет боец.
– Наоборот, – заметил Тарас Гаркуша, – если в других единоборствах удары стандартизированы: прямой, боковой, апперкот, хук, что, конечно, ограничивает движения, то наш стиль предполагает большую маневренность нанесения удара из любого положения в любую часть тела. Сожми руку в кулак и плоскость его применения сужается. Здесь же, когда рука работает как нагайка, как плеть, на конце волнообразного движения за счет уменьшения амплитуды достигается огромная скорость, удар получается хлесткий, такой хлопок, щелчок, напоминающий микровзрыв.
Руководитель другой школы русского стиля рукопашного боя, Дмитрий Скогорев, видимо почувствовав, как я недоверчиво отношусь к хлестким ударам пальцами, произнес:
– Попробуй.
Я взял боксерскую лапу.
– Двумя руками держи, – посоветовал он.
Я напрягся и не успел заметить, как от пяток через колени и бедра пошла волна и завершилась хлестким ударом двух пальцев, щелчком по лапе. Удара, казалось, я не почувствовал, только на какую-то долю секунды все тело охватил столбняк, как если бы тебя пронзила зубная боль и на мгновение ты потерял себя. А боксерская лапа уже лежала на полу.
Образ жизни
Тарас Гаркуша, инструктор рукопашного боя: – С какой чашей придет ученик к учителю, ту и наполнит ему. – Тарас Гаркуша чуть задумывается и продолжает: – Хочет человек узнать кувырки, удары, повороты – это одно, настоящий же воин должен понять, что самое правильное ведение боя – выиграть его, не нанеся ни одного удара. Это целый образ жизни, ему в спортзале не научишься.
Самое главное, нужно ломать свое мировоззрение, взгляд на привычные вещи, которые делаешь не так, как все. С одной стороны, победить противника с наименьшими потерями для обеих сторон, а с другой – при необходимости перестроиться, вплоть до уничтожения. Это не спорт, а боевое искусство, здесь растят воинов. Спортсмен для результата готовится долгие годы. Здесь же ты должен быть готов всегда, вернее в любой момент войти в состояние мобилизации. В мире воина время течет иначе, органы чувств работают по иному и отношение к жизни и смерти совсем не то, что в быту. Противник не станет ждать годы, он нанесет удар, когда выгодно ему, и воину необходимо победить независимо от здоровья, настроения или травмы. Каждый, как правило, находит свой, индивидуальный прием ввода в это состояние. Все зависит от философии, психологии, даже габаритов. У высокого и низкого человека разные взгляды на одни и те же вещи. Психика – очень тонкий инструмент. Ну, а дальше при контактах идет, собственно, конкретная работа. Вначале все новички интересуются очевидными мелочами. Зная, например, физику, геометрию, биомеханику, двумя пальцами можно запросто скрутить человека. Потом мир все шире и глубже раскрывает ученику свои возможности. Человек учится правильно ходить, дышать, падать… Вот, смотрите, я снял удар, продернув ударную руку, посадил соперника на колено, мог бы посадить на свое колено позвоночником, мог бы мозжечком, это, поверьте, чувствительно. Мы говорим о стиле Кадочникова не потому, что он его создал, а потому, что Кадочников подвел под приемы техническую и научную базы. Этот стиль дает возможность победить более сильного противника. Рычаги, моменты силы, оси вращения, плоскости и т.д. Сегодняшний человек полагается на разум, верит в рассудок. Ноги сильнее рук, это аксиома, с помощью ног я могу вырваться из захвата более сильного соперника, а при желании и двух.
Центр тяжести человека расположен чуть ниже пупка, проектируется на площадь между стопами; если вывести его за этот четырехугольник, человек упадет, но выводить его надо в трех плоскостях, поскольку мы живем в трехмерном мире.
Рука имеет три степени свободы: кисть, локоть и плечо. Ограничив одну степень, противник не может ограничить мне две оставшихся, там я буду работать. Уйти от удара проще, чем блокировать кулак. В локте скорость руки при ударе на треть меньше, чем в кисти, в плече еще меньше, потому легче заблокировать плечо. Все это прописные истины, все движения здесь естественны и доступны, каждый день каждый из нас повторяет эти движения десятки раз, не задумываясь над тем, что их можно применить в боевой обстановке. В роду каждого были воины, наше тело на генном уровне помнит боевые движения и приемы, не надо только мешать ему всякими условностями.
Там, где нельзя победить обычными способами, победы можно добиться необычными. Удиви – и ты победишь. Нестандартность поступков часто обескураживает. Не откликнувшись на окрик, пройди мимо, и ты «победил». Если за тобой погоня, используй тактику Спартака, используй части своей одежды. Ключи в карманах – великолепный кастет, расческа – очень сильное оружие. Носовой платок, авторучка – эффективно можно использовать все.
Система дает возможность побеждать более сильного противника в реальной обстановке (в автобусе, на улице), учит ломать стереотипы дистанции. Чем плотнее бой, тем лучше. Мы как-то забываем, что наносить удары можно любой частью тела, очень эффективна работа пальцами по почкам. Захват шейной мышцы и ее разминание вызывает болевой шок. И такой метод ведения боя признан.
Принцип позволения.
Дмитрий Скогорев, руководитель школы кулачного боя «Сибирский вьюн».
В зрелищном отношении, наша манера боя проигрывает восточным единоборствам, но в эффективности – вряд ли…
Поначалу к нам приходили «восточники», смотрели, говорили: «Что-то, ребята, вы делаете не то. Движения, удары…»
– А мы знаем, отвечали, а нам нравится.
Весной 1991 года мы познакомились с Дмитрием Семеновым – ныне директором Сибирского центра русского боевого искусства. Он помог нам легализоваться. Подумали, зачем искать бойцов за великим Шао Линем, попробовали здесь покопать. Дедушки еще живы, а это культура, хотя бы и на бытовом уровне. Изучали слова русского языка, оказалось, они очень точно передают действия: «схлестнулись», «он его выхлестнул», «скрутил», «выкрутился», «вязы сворочу». Русская традиция обучения ратному искусству строилась совершенно иначе. Монастырские многолетние тренировки на Руси не были распространены, у нас будущие воины воспитывались в процессе народных игр, которые развивали сплоченность, чувство локтя. У русского другая философия, в пику самурайской гордыне «я проиграл, руби мне голову». Она гласит: «Если я сумею выжить, я сумею что-то сделать».
В русском стиле есть принципы, а дальше – творческий подход, нестандартный, нешаблонный.
Дмитрий показывает несколько приемов при нападении с ножом. Нож настоящий, охотничий, бриться можно. Кажется, все происходит нарочно. Хищно поблескивающая щучка лезвия проносится в сантиметре от втянутого живота и скрученного туловища и легким движением ладони со стороны рукояти и тремя пальцами за обушок лезвия «жертва» переводит острие в сторону противника.
– Очень просто, – говорит Дима, – нужно только поймать момент контакта. В какой-то точке рука на мгновение фиксируется, чтобы прийти в исходное положение. Это метод позволения, я позволяю противнику осуществлять его намерения произвести удар ножом, но при этом все поворачиваю по-своему. Чисто русский прием – Васька слушает да ест.
– Но ведь для этого нужна ювелирная работа.
– Конечно, – соглашается он. – Топорная работа предполагает силу, ювелирная – точность. Есть такая детская игра, когда один старается попасть ладошкой по ладони другого. Люди все разные. Один человек будет находиться в постоянном напряжении, и при этом постоянно получает по рукам, а другой вроде бы расслаблен, а недоступен. Так и здесь: противник при кажущемся контроле вдруг обнаруживает полную бесконтрольность ситуации. Это превращение в воина происходит не сразу. Обычно на 2-3-й год появляется чувство новизны жизни: ритм, запахи, звуки, цвета проступают свежо, точно впервые.
В коротком разговоре всего не скажешь. Хотелось бы заметить только, что наша школа располагается в спортзале школы №128 по понедельникам, средам и пятницам, с19_00 до 21_00. Мы не одни занимаемся искусством русского рукопашного боя, есть и другие секции и клубы.
С. Хопров
P.S. Спецподразделения США – «Морские котики» – ничего не взяли от каратэ, зато очень многое из русского стиля.
http://www.viun.telefun.ru/3_1.shtml