То, что принято считать стилями "нэйцзя" (внутренней семьи)
Стиль "син и багуа чжан"
Исследование материалов по развитию и формированию направлений стилей синь и лю хэ цюань (синь и мэнь), чэнь ши тайцзи цюань, бацзи цюань. (Скичко Владимир)
Данный термин и понятие окончательно сложились в конце 19 - в начале 20 веков в столичном округе Пекина и Тянцзина благодаря деятельности мастеров стилей Ян ши тай цзи цюань, Син и цюань направлений провинции Хэбей и частично Шанси (представлены учениками мастера Ли Ло Нэна) и Багуа чжан (представлен учениками мастера Дун Хай Чуаня). Стили объединились на базе единой теоретической основы, схожести методов тренировки и поддержки интеллектуальных аристократов и правящих кругов столичных округов.В те времена в Пекине, среди мастеров ушу, была популярна поговорка " тай цзи, у син-син и, инь ян-багуа чжан". Мастер сини цюань Лю Вэйсян(1862-1936) писал, что в конце 19-го века мастера тай цзи цюань (Лю Дэкуан), син и цюань(Гэн Цзишань, Лю Вэйсян, Ли Цуньи) и багуа чжан(Чэн Тинхуа) встретились в Пекине и стали побратимами.Они решили соединить свои стили в одну семью. Практически все представители "Нэй цзя" обучались и передавали традицию тренировки на основе трех стилей, иногда добавляя методы других академических стилей северных направлений ушу. Редкие мастера данного направления практиковали только один стиль. Направления Син и люхэ цюань из провинции Хэнань и Чэнь ши тайцзи цюань (та же провинция) хотя формально и относят к столичным "Нэй цзя", но воспринимают обособленно, так как их представители стараются сохранить семейные традиции своих стилей.
Стиль "син и багуа чжан"
Стиль "син и багуа чжан" и представленная часть одного из комплексов стиля наглядно демонстрируют взаимопроникновение и слияние стилей которые относят к "внутренним" и "внешним". Син и цюань, ба гуа чжан относят и называют "внутренним", а чо цзяо "внешним" по сложившейся в начале века терминологии.
В китайской культурной традиции давно принято ценить целостное, а деление на "внутреннее" и "внешнее" всегда ограничено. Деление на бинарные части удобно при систематизации и изучении, но сущность всегда целостна. Это еще раз доказывает, что деление по этим критериям условно. Все, что проявлено всегда можно условно разложить на "внутреннее" и "внешнее". "Внутренние" методы стилей можно назвать таковыми лишь по тому, что их носители старались уберечь их от распространения и сохранить в "семье". "Внешние" те, которые замечают (пытаясь систематизировать и понять) окружающие. Любая система подразумевает целостность методов. Сюй Ляншэн. "Син и ба гуа чжан".
"ХУ ЧЖАН" - тигриная ладонь.
ху тоу чжан - ладонь "тигриная голова". (Рис.1-2)
ху пань юнь цю чжан - ладонь "тигр вращает мяч". (рис.3)
юань ян ань цзяо туй - скрытый удар ногой "юань ян". (рис.4-5)
чжоу ди ху вэй чжан - ладонь "удар тигриный хвост из под локтя". (рис.6-7)
чжан ся цан ань туй - проникающая вниз ладонь, скрытый удар ногой. (рис.8)
шуай я чуан - "опуститься на кровать". (рис.9)
тэн юэ ху мо чжан - "прыгающий тигр, трущая ладонь". (рис.10)
лян хуан туй - непрерывные удары ногами. (рис.11-13)
инь ху гуй шань ху тоу чжан - вести тигра возвращаясь в горы, ладонь "тигриная голова". (рис.14-18)

 (c) Скичко Владимир. Рабочие материалы статьи.
Исследование материалов по развитию и формированию направлений стилей синь и лю хэ цюань (синь и мэнь), чэнь ши тайцзи цюань, бацзи цюань.
Целью исследования является обоснование общности в развитии данных направлений китайского ушу, особенно в ранний период их развития (формирования), на основе имеющихся более или менее достоверных фактов истории и сопоставлении классических техник, методик и характерных названий приемов и тренировочных методов. Исследование ни в коем случае не направлено на доказание идеи, что стили синь и мэнь, чэньши тайцзи цюань и бацзи цюань представляют собой разновидности и варианты единого стиля. Просто в процессе работы над материалами исторического наследия и техникой рассматриваемых стилей накопилась информация, систематизация которой позволяет обосновать наличие общих черт в теоретических и практических методах данных стилей и высказать предположение об общих источниках и возможности взаимопроникновения знаний. Но в то же время для подтверждения некоторых выводов информации недостаточно, и работа обнаруживает большое количество дополнительных вопросов, ответы на которые затерялись или специально скрылись в пыли истории и вряд ли когда-нибудь будут получены.
Достоверность собранной информации в одних случаях достаточно надежная, а в других зыбкая, как впрочем любая информация об истории развития ушу в Китае (сплав исторических документов и устных преданий).
Для более наглядного представления мелкой справочной информации исследование разбито на определенные области:
1. Время и периоды формирования данных систем.
2. Географический фактор (место происходивших событий).
3. Социальная среда, в которой формировались данные системы.
4. Сравнение названий техник и приемов, классических принципов и базовых методов исследуемых систем.
Деление очень условно, так как мелкую справочную информацию приходится часто повторять, и разделы исследования пересекают друг друга.
1.Сопоставление времени происхождения какого-либо факта в истории Китая очень часто вызывает споры вследствии того, что дата указывалась годом правления какого-либо императора, правившего под определенным девизом. Т. к. дата записи в хронике уезда, города, деревни или семьи часто указывалась на основании устной передачи, то иногда путали дату записи и дату происхождения того или иного события. К тому же разные иероглифы имеют одинаковое звучание и в деревенской, и в уездной архивной канцелярии часто допускались искажения при переписывании документов или восстановлении утерянных документов по памяти с использованием других иероглифических начертаний, да и просто ошибки.
Поэтому ошибиться в каких-либо 10-30ти годах (а то и в 80) для несколько тысячелетней истории Китая совсем несложно. Но все же сопоставим время и даты, дошедшие до нашего времени, опираясь на различные источники.
Чэн Вантин считается реальным систематизатором техники, которая легла в основу семейного кулачного искусства Чэней. Даты его жизни (1600 - 1680, 1719), примерное время, когда он занимался непосредственно обобщением системы и передачей знаний ученикам (1660 - 1670) в бурные времена становления дин. Цинь. Записи в семейных хрониках Чэней начали вестись приблизительно с 1711 г. Поэтому точность дат относительна.
Цзянфа, слуга, оставшийся надолго в семье Чэн Вантина после конфликта с Ли Цзиюем в районе монастыря Шаолинь (ок. 1644 г.), хорошо разбирался в воинском искусстве. Считается, что он также приложил свои усилия в развитие семейного стиля.
Цзи Цзикэ со всеми вариантами его прозвищ все же считается реальным систематизатором основных принципов и методов техники синь и. Даты его жизни (1602-1683), (1642-1697), точность дат очень относительна. Но систематизация техники происходила в первые десятилетия становления дин. Цин (1644-1660).
Считающийся одним из первых учеников и друзей Цзи Цзикэ, Цао Цзиу родился ок. 1662 г., сдавал экзамены на должность чиновника в пров. Шаньси ок. 1694 г.
Основатели двух систем в принципе действовали и систематизировали кулачные методы в один и тот же период. Хроники семей Чэнь и Цзи достаточно стандартно и похоже описывают деятельность основоположников: "Искусно владели воинским искусством, в родных местах организовывали и руководили охраной от нападения разбойников, с уходом на покой передавали искусство потомкам".
Представители второй волны в развитии техники стилей.
Ма Сюэли (1715-1790), (1675?-1790) мусульманин из г. Лоян, в семье которого система сохранила старые формы и методы синь и.
Ван Цзунюэ (1736-1796), это примерный период жизнедеятельности мастера, которому приписывают столь известные трактаты по тайцзи цюань.
Ма Син (1755-1845), Ма Саньюань, Чжан Чжичэн, Ли Чэн - представители стиля синь и лю хэ. Они распространяли технику синь и лю хэ цюань примерно в одно время.
На формирование техники синь и лю хэ цюань в поздний период оказали большое влияние два великих мастера этого направления - Ма Мэйху (1805-1924), сын Ма Сина, и Май Чжуту (1829-1892) (которого вместе с Го Юншэном и Чэ Ичжаем называли "тремя мастерами, достигшими в синь и полноты знаний"), распространявших его в мусульманской среде.
Чэнь Чжансин (Юньтин) (1771-1853). Можно сказать, что современный вид Чэнь ши тайцзи цюань обязан своим арсеналом техник именно этому мастеру 14-го поколения семьи Чэнь, который обобщил опыт предков.
Интересен еще один пример распространения техники семьи Чэнь.
В годы правления Цяньлун (1736-1795) охранник-бяо Го Юнфу перенес технику 108 форм чан цюань в Хэцзячжуан (уезд Хундун) провинции Шаньси. По этому поводу в 1936 г. писал в своей книге Фань Икуй: "Формы и их названия, схемы и песенные заклинания техники 108 форм совпадают с такими же формами, помещенными в "Списке техник кулачных методов Чэней", только ошибок в иероглифах побольше. Хотя название изменено на тунбэй цюань, фактически, это тот же комплекс, который был собран Чэнь Вантином и был утрачен. Но в деревне Гаогунцунь в Шаньси есть люди, владеющие этой техникой, однако много повторяющихся движений:"
Здесь стоит заметить, что современный вид система Чэней приобрела при Чэнь Чжансине именно в этот период, и Чэнь Чжансин прославился, служа охранником в Шандуне около 10 лет. Напрашивается вывод, не было ли обоюдного (двухстороннего) проникновения техники, выражавшейся 108 формами, благодаря деятельности охранников-бяо. И почему базовая форма стиля сохранилась у чужаков, а в родной семье забылась?
Распространение систем кулачных и фехтовальных техник во многом обязано среде охранников-бяо и мусульманской общине (что касается именно мусульманских техник синь лю хэ цюань, бацзи цюань).
Период систематизации основ стиля бацзи цюань У Чжуном совпадает с периодом действия мастеров второй "волны" стилей синь и лю хэ. У Чжун (Хун Шэн) (1712-1802) - мусульманин из д. Мэнцунь из Циньюаня (Хэбэй). По некоторым сведениям он переселился в Хэбэй из провинции Шаньдун. В 1727-1732 г. или примерно в 1712 г.(?) обучался у Чжана или "Лай" технике лю хэ цян и бацзи. В 1735 г. У Чжун бывал в Шаолине (в хронике пишут, что в уезде Путян (?). Скорее всего, в Шаолине уезда Дэнфэн.
Можно сказать, что после того, как каждая из систем сформировалась и закрепилась второй "волной" учеников, в дальнейшем стала развиваться самостоятельно и сохранять накопленный опыт и знания внутри системы. Если рассматривать историю любого стиля, то обычно всегда у истоков образования стиля или его систематизации, унификации и модернизации стояла личность незаурядного мастера, способного впитать традиции и методы поколений предыдущих мастеров и систематизировать их, пропустив через личный опыт тренировок и боев, доказав их эффективность и обогатив старую систему новыми находками, а также обосновав все это теоретическими идеями философии, религии и медицины. Кроме того, такой мастер должен был обладать педагогическим и организаторским талантом, который являлся бы основой передачи знаний последующим поколениям учеников. Такие личности в истории развития любого стиля попадаются не часто. Но благодаря таким мастерам старые традиции стилей смогли не исчезнуть в веках и не выродиться в пустое повторение стандартных технических приемов в век бурного развития цивилизации и огнестрельного оружия.
2.Географический фактор, влияющий на развитие данных систем, выражается в том, что все события во времена формирования систем происходили примерно в одном районе - пр. Шаньси и пр. Хэнань (в которой очень не далеко друг от друга находились д. Чэньцзягоу, храм Шаолинь, г. Лоян, г. Кайфын). Деревня Мэнцунь располагалась не подалеку от г. Цанчжоу (пр. Хэбэй), центра мусульманского ушу и бяоцзюэ, который расположен на караванных путях из южных провинций в северные. Провинция Шаньдун, в которой служили охранниками представители семьи Чэнь, а также в которой проживало большое количество представителей мусульманской общины, расположена восточнее провинций Хэбэй и Хэнань.
Потомки Чэней во главе Чэнь Бу переселились в пров. Хэнань уезда Вэнь Сянь, из Шаньси. В Вэнь Сянь и сейчас можно услышать поговорку: "Спроси меня, откуда мои предки, и я отвечу: из Шаньси". От Чэнь Цзя Гоу до монастыря Шаолинь рукой подать. Чэнь Вантин, официально признанный систематизатор семейного стиля, посещал легендарный храм, о чем свидетельствуют записи (источники указаны в работах Гу Люсина) и старые названия техник и комплексов.
Цзи Цзикэ, стоявший у истоков синь и, родом из пров. Шаньси, селение Фэн Ли Цзунь Цунь недалеко от Пучжоу. Во времена становления маньчжурского правления также переселялся в пров. Хэнань, и не исключено, что переселялся именно к землякам, т. к. земляческие связи очень крепки в Китае и в настоящее время. Также посещал монастырь Шаолинь, по некоторым данным прожил там ок. 10 лет. Там же посещал города Лоян и Кайфэн, расположенные недалеко от знаменитого храма и Чэньцзягоу.
Цао Цзиу родился в пр.Шэньси (в других источниках указывается пр.Хэбэй), но получил должность чиновника в пр.Шаньси.
Ма Сюэли - мусульманин из города Лоян пр. Хэнань (ок. 60 км от монастыря Шаолинь и недалеко от Чэньцзягоу).
Дай Лунбан из города Тай Гу пр. Шанси имел торговые лавки и охранные бюро (бяо цзюэ) в Хэнани.
Ван Цзунюэ родом из пров. Шаньси. Примерно в 1790 - 95 гг. жил в городе Лоян и Кайфын пров. Хэнань.
Чэнь Чжансин жил в Чэньцзягоу, но долгое время служил охранником в пров. Шаньдун так же, как и его сыновья.
У Чжун (Хун Шэн) (1712-1802) - мусульманин из д. Мэнцунь, расположенной недалеко от г. Цанчжоу провинции Хэбэй. Но есть сведения, что семья У переселилась туда из провинции Шаньдун, богатой старыми традициями школ ушу и довольно сплоченной мусульманской общиной. О связях семьи У Чжуна с пр. Шаньдун говорит и тот факт, что его единственная дочь и приемница семейного стиля вышла замуж и переехала жить в семью Дай в эту же самую провинцию. Г. Цанчжоу славился своими охранными бюро и был одним из центров мусульманского ушу. Популярными стилями в Цанчжоу всегда были лю хэ цюань и бацзи цюань. Есть основания считать, что основателю бацзи цюань мусульманину У Чжуну передал знания не монах по фамилии Чжан Юэшань (монахов не свойственно называть по мирской фамилии) из провинции Хэнань, а мусульманин Чжан (по прозвищу Юэшань?). Т.к. вариант контакта с представителем одной веры и общины в те времена был более реален. К тому же мусульмане (хуэй) и китайцы (хань) частенько враждебно относились друг к другу. Чжан и обучил У Чжуна технике длинного копья 6-ти единений "лю хэ да цян" и технике 6-ти больших раскрытий или принципов "лю да кай". Фамилия Чжан очень распространена в мусульманской среде. А прозвище "Лай" и "Пи", которыми называли себя учителя У Чжуна, могли иметь не обязательно даосские и буддийские монахи. В 1735 г. У Чжун бывал в Шаолине. В хронике пишут, что в уезде Путян (скорее всего, в Шаолине уезда Дэнфэн).
Хотя нет достоверных фактов о встречах мастеров исследуемых стилей, но они жили в одно время и практически на одной территории. Было бы странно, если бы их пути и судьбы не пересекались. К тому же слава о многих из них гремела по всем путям и дорогам мира "цзянху". К примеру, могли бы искусные музыканты, живущие в одном районе и играющие, к тому же, на одних инструментах, не знать друг друга. Понятно, что личные отношения между мастерами могли быть даже враждебными, что не редкость и в наше время, но контакты и проникновение информации были вполне вероятны.
История распоряжалась судьбами мастеров, бывало, очень необычно. К примеру, три знаменитых мастера бацзи цюань начала 20-го века служили в личной охране глав самых крупных противоборствующих коалиций:
Хо Дяньгэ - личный телохранитель последнего императора Пу И (монархическо - японская коалиция).
Лю Юнцяо служил телохранителем Чан Кайши (коалиция Гоминдан).
Ли Цзяньу служил в личной охране Мао Цзедуна (коалиция коммунистов).
Распространение стилей тесно связано с работой в охранных бюро (бяо цзюэ), в которых служили и которые содержали потомки и ученики основателей и систематизаторов рассматриваемых стилей.
Одной из самых благодатных для развития стилей ушу являлась среда профессиональных охранников караванов "бяо". Эта профессия получила свое название от названия метательного оружия - дротиков "бяо". "Бяо" также означает наконечник, навершие. Следует заметить, что охранники "бяо" часто шли впереди каравана. "Бяо" также нанимались в охрану городов, поместий, семей и учреждений. Охранные бюро "бяо цзюэ" располагались по всем торговым и караванным путям Китая и являлись своеобразными пунктами обмена и распространения информации между мастерами ушу. По караванным путям, соединявшим крупные города Китая (Пекин, Нанкин, Шанхай, Тайюань, Сиань), существовало большое количество охранных бюро, в которых любой купец или путешественник мог заказать охрану для своих грузов и себя лично. А молодые охранники могли получить работу и обучение у опытных учителей "бяо ши". Служба начинающих и рядовых бяо была особенно тяжелой и опасной. За один дневной переход бяо преодолевали около 80-ти ли (40 км) пешком, перемещая груз вручную на тачках и носилках, если он был невелик. Для перемещения больших грузов формировались караваны верблюдов, лошадей и мулов. Для охраны создавались целые отряды бяо. На дорогах империи, особенно в отдаленных провинциях, было очень неспокойно, и без помощи бяо купцы рисковали остаться не только без груза, но и без голов.
Благодаря среде бяо многие стили ушу формировались и распространялись, впитывая все лучшее, что накапливалось и хранилось в этой среде, а также постоянно проверялась эффективность техник и методик не в турнирах, а в реальных схватках с разбойниками и грабителями.
Чжан Чжи Чэн, Ли Чэн (мусульмане, последователи Ма Сюэли) долгое время служили бяо (Лоян, Лушань пр. Хэнань).
Дай Лунбан и Дай Вэньсюн также владели охранными бюро в Шаньси и Хэнань.
У Чжун долгое время служил наставником в гарнизоне охраны императорского дворца. Среди последователей У Чжуна было много бяо. Самыми известными из них считаются Ли Шувэнь "Волшебное копье" и два его ученика Сюй Ланьчжоу и Ли Цзинлинь, да и деревня Мэнцунь недалеко от Цанчжоу, славного центра охранных бюро и мусульманского ушу.
Чэнь Чжансин, благодаря которому чэнь тайцзи имеет свой современный вид, и его сын Чэнь Гэнъюнь (1771-1853) долгое время работали охранниками в пров. Шаньдун. В биографии Чэнь Вантина основателя чэньши тайцзи цюань также упоминается его служба охранником в пр. Шаньдун.
В этой части статьи мы рассмотрим социальную среду и род занятий представителей исследуемых стилей. Имеющиеся сведения показывают, что техники рассматриваемых и других стипей ушу развивались практически в одной социальной среде:
средние землевладельцы
мелкие чиновники (незагруженные по службе)
военное сословие и наемные солдаты
мелкие и средние торговцы и купцы
охранники, телохранители, бяо
разбойники и члены тайных организаций.
Чэнь Вантин и Цзи Цзикэ были представителями средних землевладельцев. Чэнь Вантин, согласно "Описанию уезда Вэньсянь", назначался на должность охранника в отряды деревенской обороны. А по записям семейных хроник, Цзи Цзикэ и его шестеро сыновей (судя по их прозвищам) также занимались охранным делом в Шаньси.
Многие представители мусульманской ветви синь и в Хэнани и Шаньси служили охранниками или имели свои охранные бюро.
Купец Дай Лунбан имел свое охранное бюро, которым управлял его сын Дай Вэнсюн.
Знаменитый Ли Лонэн работал на службе бяо в богатых семьях Мэн, У в городе Тайгу пр. Шаньси.
На формирование и развитие хэнаньского направления синь и повлияло то, что данная ветвь стиля развивалась и передавалась в среде мусульманских общин, и практически до 1949 г. оставалась закрытой по сравнению с другими направлениями синь и. Представители мусульманских общин (хуэй цзу) жили в определенных районах городов или в деревнях обособленно от представителей других национальных меньшинств и от коренного населения (хань). В период правления маньчжурской династии правящие власти часто поддерживали враждебные настроения и столкновения между мусульманами и хань, используя их в политических целях.
В среде мусульман занятия ушу пользовались большой популярностью, и в мечетях, в которых по пятницам собиралась вся община, не только молились, но и тренировались сообща, и обменивались опытом занятий воинскими искусствами. Сложилось целое направление мусульманского ушу, в которое вошли стили ча цюань, бацзи цюань, син и лю хэ цюань,тан пин цюань, лю хэ цюань,тань туй, знания некоторых из них передавались исключительно внутри мусульманской общины. Поэтому техника син и лю хэ цюань сохранила многие старые методы и формы тренировок, которые достаточно сильно отличают ее от техники хэбэйского и шаньсийского направлений, а на развитие последних повлияла незаурядная личность мастера Ли Лонэна (Ли Нэнжэня). Провинции Шаньси и Шаньдун известны сплоченными общинами хуэй-мусульман, которые славились своими школами ушу. Традиции стиля синь и лю хэ цюань, передаваемого в семье Ма в провинции Хэнань, также передавались, в основном, только в мусульманской общине. Отсюда напрашивается вывод, что технику неизвестного стиля и стиля фехтования на копьях (лю хэ да цян) мог передать именно мусульманин Чжан по прозвищу "Лай" своему единоверцу в деревне Мэнцунь провинции Хэбэй.
Ниже будет размещен материал из работы В.Л. Ларина "Повстанческая борьба народов юго-западного Китая", Москва, "Наука", 1986 г., в которой раскрываются проблемы взаимоотношений между хуэй и хань, а также причины восстаний в провинции Юннань, но в общих чертах положение мусульман и в других провинциях циньского Китая можно считать почти таким же.
:.. Длительный и сложный процесс этногенеза юго-западной группы хуэй начался в конце первого тысячелетия нашей эры, после того, как в Юньнани поселились персидские и арабские купцы. Но реальной идеологической силой ислам стал лишь в конце XIII века, когда с приходом монгольских завоевателей наступил кратковременный период его расцвета и утверждения в некоторых районах Китая: на стыке Шэньси и Ганьсу, в Фуцзяни, а также в Юньнани. В эпоху Мин, когда мусульмане перестали пользоваться прежним расположением двора, прекратилось расширение сферы влияния ислама и начался процесс самостоятельного, но не изолированного развития каждой из групп хуэй. С этого времени "мусульмане теснее сближаются друг с другом, теряют особенности разноплеменного происхождения и образовывают общину без национального единства. Но твердо связанную узами религии". Закрепление ислама на китайской почве при наличии там собственной, освященной вековыми традициями системы моральных и этических ценностей, такой мощной и развитой идеологии, как конфуцианство, и таких популярных религий, как буддизм и даосизм, было связано не только военно-политическими акциями юаньской династии в поддержку мусульманства, но и с потребностями определенных слоев общества, а также в немалой степени с особенностями религиозной пропаганды ислама.
В то же время утверждению ислама в Китае способствовали присущие ему вообще (а исламу ханифитского толка, принесенному в страну монголами, в особенности) гибкость, способность быстро адаптироваться к местным обычаям и верованиям, стремление приспособить жесткие рамки шариата к практическим потребностям жизни. "Оставались неизменными формы государственного управления, местные обычаи и традиции, а ислам зачастую принимал различные формы, приспосабливаясь к той основе, на которую накладывался". В Китае он так подавал свои религиозные нормы, что они вомногом совпали с конфуцианскими, с этническими принципами и культом этого полностью господствовавшего в сознании народа морально-этического учения. Согласно китайской мусульманской литературе, как отметил В. П. Васильев, "магометанство ничем не рознится от главных идей, присущих всем китайцам, основанных на изучении конфуцианских классических книг. Проникнутые теми самыми идеями, которые на Западе не терпят ни иудеев, ни христиан: китайские мусульмане являются самыми снисходительными к языческому конфуцианству, они все силы употребляют, чтобы доказать своим соотечественникам, что их догматы не отличаются ни на волос от учения Конфуция. Все наше различие, говорят мусульмане, оправдывая себя конфуцианской же идеей, что не должно изменять своим обычаям, заключается в том, что мы храним предания наших предков касательно свадеб, похорон, что мы не едим свинины, не пьем вина, не курим табаку, запрещаем распутство и азартные игры, омываемся перед молитвою". Как свидетельствуют источники, юньнанские мусульмане XIX века отличались от ханьцев и некитайских народов лишь тем, что повязывали головы белой материей и не употребляли в пищу свинину, использовали "иные свадебные обряды", немного отличались "этикетом и нравами", во время похорон не использовали гробы и саркофаги. В остальном "мы имеем дело с теми же китайцами".
Как и везде в Китае, хуэй жили либо отдельными селениями, либо обособленными кварталами в городах и крупных селах с обязательными мечетями - центрами духовной и политической жизни верующих. Мелкие селения представляли собой одну замкнутую религиозную общину, крупные делились на несколько родственно - религиозных общин. Городские мусульманские районы также делились на квартальные родственно - религиозные общины. Их внутреннее устройство было важным, но, к сожалению, до настоящего времени не исследованным моментом, поддерживавшим, по словам В. П. Васильева, "энергию мусульманства и не допускающим его разложение". Не углубляясь в эту сложную и довольно специальную тему, отметим, что каркас каждой из локальных общин был сплетен на основе не только религиозной (в первую очередь) и родственной общности, но и совпадения политических интересов и коллективной заинтересованности их членов в экономическом благополучии. При неизбежном классовом расслоении мусульманской общины и внутри и вне ее искусно создавались ощущение и видимость социальной гармонии, достигавшиеся посредством соблюдения одного из важнейших установлений ислама - закята, по которому "всякий, имеющий доход свыше известной (в Китае 14 лянов) суммы, дарствует сороковой процент в пользу бедных". Как заметил П. Кафаров, "заповедь о милостыне по отношению к единоверцам исполняется в полном размере, оттого писатели их печатно взывают китайцев найти между мусульманами хоть одного бедного человека". Каждая местная община держала в мечети средства на общественные расходы (гунфэй), использовавшиеся для "распределения по милости аллаха" среди остро нуждавшихся, и каждый мусульманин мог расчитывать на теплый прием, необходимую материальную помощь и моральную поддержку и в силу этого осознавал себя частичкой единой этнорелигиозной общности.
Хуэй не чуждались никаких профессий. Как заметил Ш. Кордье, "они не более банкиры, чем мясники или погонщики волов". Но основными их занятиями на Юго-Западе были все же торговля, земледелие и горное предпринимательство. "Мусульмане, - сообщает источник, - терпеливо стремятся к обогащению, умны, дерзновенны, талантливы и искусны в торговле. В периоды Цзяцин Даогуан (1796 - 1850) районы их проживания называли богатыми и населенными. Половина всей торговли с Бирмой драгоценными камнями, драгоценностями, хлопком - в их руках". В 1831 г. почти все купцы из Китая, посетившие столицу Бирмы, были мусульманами. Они играли явно не последнюю роль в огромной, со штатом свыше 30 тысяч человек, Китайской торговой компании, учредивший свой центральный орган в обл. Юнчан и удерживавшей в своих руках, по словам К. Уильямса, в течение многих лет всю торговлю с Бирмой.
Одной из причин успешного распространения мусульманства на значительных территориях, в том числе и в Китае, было, как это показал на примере Средней Азии Т. С. Саидбаев, его отношение к торговле и торговцам. Везде, где торговля и ремесло традиционно считались занятиями второстепенными, недостойными уважения и поэтому в большей степени зависели от произвола властей (позиция конфуцианства по данному вопросу известна), идеология ислама находила свою социальную базу. "Раньше торговец знал, что, разбогатев, он встретится только с завистью и осуждением окружающих, а разорившись, не найдет сочуствия у людей: Теперь же, приняв новую религию и проживая среди мусульман, он получил признание в обществе, его профессия, ранее не уважаемая, стала считаться добродетельной, богоугодной".
Две главные особенности выделяли хуэй как особую, отличную и обособленную от остального населения Юньнани общность: исповедуемый ими ислам, диктовавший в целом немногочисленные, но нетипичные для конфуцианского Китая и поэтому резко бросавшиеся в глаза любому жителю Поднебесной обычаи и обряды повседневной жизни, и общий высокий уровень материального благополучия, особенно заметный на фоне нищеты значительной части остального населения. Эти особенности стали основой, на которой разгорелся конфликт между ханьцами и хуэй.
Конфликт зарождался в двух сферах: материальной и духовной. Естественные отличия в образе жизни мусульман, связанные с отправлением их религии, не могли не порождать непонимание и отчуждение между ними и основной массой китайцев. Во время различных китайских празднеств и церемоний периодически происходили ссоры и драки между ханьцами и хуэй, зачинщиками которых обычно выступали последние. Приверженцы ислама (внешне пытавшегося казаться в Китае смиренным) не могли примириться с местом, отводимым им и их религии в китайской концепции мира. Любыми средствами они стремились выразить свой протест, доказать превосходство своей веры. "Ханьцы презирают хуэй за то, что они хуэй. Возникают обиды, стремление к мести", - вынужден был признать император Тунчжи. Но, оказавшись в положении оскорбленных, китайцы еще более уверовали в нравственное несовершенство своих идеологических противников - основной критерий, отличающий "цивилизованный Китай" от "варваров", - и проникались к ним еще большим презрением.
В массовом сознании ханьцев сложился определенный стереотип мусульманина, проникнутый идеями великоханьского шовинизма: его рассматривали как дикую, бессердечную, агрессивную, алчную натуру, способную на самые жестокие преступления ради достижения своих целей. Даже хорошие качества мусульман (храбрость, энергия, предприимчивость) всегда выставлялись только в плохом свете.
"Инородцы" подвергались дискриминации во время сдачи экзаменов на ученые степени, их национальные чувства ущемлялись целым рядом унизительных ограничений и обязательств. Искусно используя существующую межнациональную рознь, маньчжуры применяли так называемые туцзюнь (местные войска, формировавшиеся из некитайского населения) и ополчения аборигенов для подавления антиманьчжурских и антифеодальных выступлений китайского народа.
Биографические данные У Чжуна из записей, собранных в семье Ма:
У Чжун (Хун шэн), мусульманин, переселился в дер. Мэнцунь из Циньюаня, в 8 лет начал постигать общеобразовательные науки. Из-за бедности семьи в 15 лет оставил образование, помогал семье вести хозяйство. Все свободное время проводил в тренировках угун. Случайно познакомился со странником с Юга. После беседы об ушу в чайной новые знакомые решили померяться силами. Сходились несколько раз, но У Чжун проигрывал каждый раз. Высокий уровень мастерства и необычный стиль боя южанина очень понравились У Чжуну, и он попросил его остаться в семье. Незнакомый мастер остался в Мэнцунь на три года, обучая У Чжуна своей технике, и никогда не называл своего имени (возможно, на то были причины). Собравшись уходить, незнакомец советовал У и дальше усердно заниматься, а также сказал, что многие знают его по прозвищу "Лай" (прокаженный). Через 2 года в Мэнцунь пришел еще один человек из южных земель по прозвищу "Пи" (одержимый, пристрастный к любимому делу), сказав У Чжуну, что его прислал учитель Лай. Проверив успехи молодого ученика, сбив его несколько раз с ног, сказал, что старый учитель прислал его для обучения У Чжуна технике большого копья (лю хэ да цян). Учитель "Пи" обучал его еще 2 года. Уходя, оставил тайные письменные наставления. По одной из версий данных легенд, фамилия одного из учителей У Чжуна была Чжан, прозвище Юэшань, родом из Хэнани. В 23 года в 1735 г. У Чжун посещал Шаолинь уезда Путянь? или Дэнфэн, где он троекратно прошел испытание своего мастерства, "три раза прошел через врата монастыря, прославив технику копья шести единений (лю хэ да цян)". Когда У Чжуну было 40 лет, у него родилась дочь У Жун, которая с детства полюбила воинские искусства. Из-за того, что была очень предана тренировкам под руководством отца, вышла замуж только в 30 лет. Но интересен факт, что ее муж был родом из пр. Шаньдун и носил фамилию Дай (такая же, как у Дай Лунбана). В семье мужа изучала технику стилей чан цюань, тай цзу, тай цзун и мэйхуа сань цзи. Вернувшись на родину, У Жун и ее двоюродный брат У Жун?, который обучался у ее отца и к этому времени сдал экзамены, и получил степень чиновника, стали широко преподавать стиль, который стали называть Уши цюаньфа, Уши кай мэнь бацзи цюань.
Сравнение названий техник, принципов, комплексов.
1. Старые названия комплексов Чэней - аналогии с Шаолинь ушу и 32 формами из трактата Ци Цзигуана.
2. Батоу, синь и ба, и цзи цзин - аналогии старых техник лю хэ синь и и шаолинь ушу.
3. Названия приемов в старом комплексе прямого меча у Чэней и 10 форм меча в синь и лю хэ.
4. Аналогии принципов и названий в бацзи с построением принципов и методов батоу в старом синь и лю хэ.
5. Принципы "бадачжао и людакай" "люши и бацзы" и копья шести единений в синь и и бацзи.
Трактат о 10 важных принципах воинского искусства, который издревле передается в шаолиньской традиции, сыграл большую роль в теоретическом развитии данных направлений ушу и под слегка измененными названиями входит в список основных теоретических текстов:
1. "Цао Цзиу ши фа чжай яо". Синь и цюань.
2. В традиции Синь и лю хэ цюань от Ма Сюэли.
3. В традиции Чэнь ши Тайцзи, авторство приписывают Чэн Чансину.
Одной из основных практик нэйгун в Шаолиньской традиции и синь и лю хэ цюань от Ма является И цзи цзин, о чем свидетельствуют письменные теоретические документы.
Многие теоретические принципы и методы внутренней работы бацзи цюань до сих пор хранятся в секрете, но известно, что к внутренним практикам относят: и цзи цзин, лохань гун, дацзя тайцзи.
Методы ба или батоу являются основой базовой работы в шаолиньском ушу и синь и лю хэ цюань (ок. 20 наименований). Известный тип батоу в шаолиньском ушу Синь и ба (соединение сердца, эмоций и ума, интеллекта) принципиально заключается в выработке навыка удержания макушечного усилия (дин цзинь) и соответственно устойчивости, и укорененности при поднимании веса тела на одну ногу и опускания веса тела с притопыванием (чжэн цзяо). Движения рук обычно описывают круги в вертикальной плоскости, что заставляет скручивать тело в пояснице в момент подъема и опускания. Выполнение этого упражнения вырабатывает навык распределения веса тела и перемещения с ноги на ногу, что позволяет избегать болезни двойной тяжести. В шаолиньской традиции один этот метод развился в комплекс приемов из 24 техник, позволяющий прорабатывать основной принцип в вариациях выполнения техник. В техническом выражении принцип синь и ба заметен в характерном и частом притопывании (чжэн цзяо) в стилях и направлениях синь и цюань, синь и лю хэ, чэнь ши тайцзи цюань, бацзи цюань, что преследует те же цели, что Шаолинь синь и ба: устойчивое дин цзинь, укорененность, скручивание поясницы при подъеме и опускании корпуса, резкий переброс веса тела с ноги на ногу, избегание двойной тяжести.
Упоминание о ба ши батоу в Чэнь Ши Т.Ц. нет, но старые названия стиля и комплексов, входящих в него, имеют явное шаолиньское происхождение:
Чан цюань
Пао чуй (цюань)
Четыре комплекса хун цюань
Дуань да
Сань шоу.
Также в систему Чэней вошли 29 форм из "Кулачного трактата" (цюань цзин) полководца Ци Цзигуана.
Данная книга повлияла на развитие многих стилей и направлений ушу.
Стоит отметить, что современный вид техника Чэней получила только при Чэнь Чжансине (1771-1853), представителе 14-го поколения, а о старых комплексах остались лишь воспоминания уже в его время. Таким образом, устные предания о создании техники в семье Чэнь в более ранние времена дают очень примерные данные о реальном виде и истории семейной традиции.
А в 1932 г. Тан Хао в дер. Чэньзягоу среди списков Чэнь Сина обнаружил документ "Синь и лю хэ цюань пу" (список кулачной техники синь и лю хэ).
Многие семейные хроники описывают проникновение знаний в кланы, опутывая их туманом даосско-буддийской таинственности, или приписывают создание стиля недюженному таланту и мудрости основателя, а передачу знаний афишируют и рекламируют как свою уникальность. Но всем понятно, что стройные системы и методики не родятся и не придумываются на пустом месте, а передаются учителями или систематезируются талантливыми учениками. Поэтому взаимообщение (не всегда приятное, а то и кровавое) представителей различных стилей следует признать как реальность, хотя многие представители одного стиля уважают лишь собственные заслуги и открытия, а значимость остальных стилей лишь признают и ставят после ценностей своих семейных традиций. Поэтому в семейных хрониках нечасто попадаются факты именно о проникновении и заимствовании знаний от учителей других систем. Здесь стоит обратить внимание еще на тот факт, что многие наставники ушу были прямо или косвенно связаны с деятельностью повстанческих отрядов и армий, членами тайных организаций и просто разбойниками, и упоминание их имен и фамилий могло закончиться казнью и преследованием учителей и последователей представителями властей и местью вольного люда из мира "цзянху". Все это свойственно не столько миру китайского ушу, сколько психологии человеческого общения вообще.
Интересен также факт, что в списке приемов комплекса с прямым мечом цзян (который считается одним из старых, неизмененных) из 49 форм 9 названий встречаются в технике меча синь и лю хэ цюань в системе Ма Сюэли, которая состоит традиционно из 10 форм. Название одной из техник "инсюн доучжи" (методы нападения орла и медведя) является одним из характерных принципов построения техники в синь и лю хэ цюань.
Теперь немного о технике копья. Техника фехтования копьем 6 единений лю хэ цян (лю хэ дацян) является предметом гордости и визитной карточкой в школах синь и лю хэ цюань и бацзи цюань. А небезызвестный Ван Цзунюэ, которому приписывают создание знаменитых трактатов по теории тайцзи цюань, славился своей техникой копья и оставил также трактат, посвященный своей любимой технике "Инь фу цян" - пика иньского амулета (скорее иньского хвата копья, но это трудно определяемо).
Чэни также славились техникой копья. Создание техники парной тренировки на копьях, подобной туй шоу, советы о том, что следует долго тренировать лань-на-чжа с тяжелым копьем, Чэнь Чжуншэнь мог управляться с пикой весом в 30 цзиней (15 кг), говорит о большом внимании к технике копья.
Одним из излюбленных оружий Ян Лучаня также было копье, с которым он исходил много дорог Поднебесной империи. В школах бацзи копье лю хэ почиталось особо. Начиная с основателя У Чжуна, очень многих мастеров бацзи называли "шэньцян" - божественное, волшебное копье. Самым известным мастером копья шести единений в направлении бацзи по праву можно считать Ли Шувэня.
Иногда под техникой лю хэ цян подразумевают шесть прославленных семейных школ фехтования на копьях: Ян, Ша, Ма, Гао, Ло, Ле. Из них Ша и Ма относят к мусульманским.
В некоторых школах бацзи проработка базовой техники начиналась с цзиньганбаши - 8 поз цзиньгана, сравним с сыцюаньбаши - 8 поз четырех кулачных техник в синь и лю хэ цюань.
В цзиньганбаши входят:
Лю хэ пуди цзинь - 6 единеий растилания парчи.
Ху бао - тигриноподобное обнимание.
Сюндунь - по-медвежьи согнуты ноги.
Хэбу или цзибу - журавлиный или петушиный шаг.
Очень похоже на вариации 6 основных принципов синь и:
Петушиный шаг
Поясница дракона
Медвежьи плечи и руки
Тигриноподобное обнимание
Взрывные (громовые) удары.
Далее одной из составных частей теории и приктики бацзи цюань являются людакай - (6 больших, основных открытий) и бада чжао (8 больших, основных приемов). В синь и также основы техники кодифицируются в 6 принципах и в 8 правилах (иероглифах).
Людакай - 6 основных принципов выражаются следующими иероглифами:
Дин - подпирание
Бао - обнимание
Дань - одиночный (удар)
Ти - удерживать, нести
Куа - осаженные бедра
Чань - наматывание, опутывание.
Дин, бао, дань характерны для основных принципов и методов батоу синь и.
Чань - один из основных методов в Чэнь тайцзи.
Бадачжао - 8 основных искусств, выражаются 8 большими методами техники рук:
Юн - облачные руки
Ло - сеть
Ти - нести, удерживать
Дяо - коварный
Коу - свернутость
Чань - наматывать
Нянь - клейкость, прилипать.
Юн, ань, коу, чань, нянь - характерные принципы в тайцзи цюань.
Характерными принципами теории бацзи также являются:
Ай - тесный контакт
Бан - помогать, объединять
Цзи - теснить, толкать
Као - опирание.
Цзи, као также характерные принципы тайцзи.
Образные названия техник и принципов ее выполнения в бацзи: медвежий шаг, тигриный захват, орлиные крылья, змеиная поясница, обезьяньи плечи и предплечья, желтый орел хватает когтями очень характерны для терминологии синь и лю хэ цюань.
Рассматривая теоретические принципы Чжао Фуцзян в журнале "Ухунь" (2001.11.16) отмечал их сходство с принципами нань-лян-нань-суй (клейкость -непрерывность - прилипание - следование) в тайцзи и с принципами ци-цзуань-ло-фань (поднимаясь-буравить, опускаясь - переворачиваться) в син и цюань.
http://www.venwu.com.ua/page5-1.htm